В чем знаменитости ходят зимой - Ума не приложу в чем ходить зимой? Покидайте
Ершов Михаил Васильевич
О себе просто упоминал, что в лагере «остался до весны. Был в списке на выезд, но много вычеркнули, в том числе и меня». О дальнейшей судьбе Григория волновался и святитель, сообщив в году, в мартовском письме христианам его домашний адрес [1] , просил узнать, «приехал ли он домой? Мы с ним были вместе на Колыме, и он человек наш, очень хороший». В январе года владыка сообщал о себе последние новости и просил выяснить судьбу своей сестры Надежды: «На сегодняшний день нахожусь на пересылке — бухта Ванино. Едем ближе — в Россию.
Началось с куклы. Через стеклянную дверцу шкафа, стоявшего в пионерской комнате й школы Ленинграда, она в упор смотрела на меня твёрдыми выпуклыми глазами. Большая кукла в поношенном, но аккуратном платьице.
В одном предельно образованном и не менее либеральном московском семействе, чей дом для тех, кто сюда время от времени для содержательного времяпрепровождения, между собой никогда предварительно не сговариваясь, по вечерам собирались, чем-то вроде клуба или салона служил, за неизменными напитками разной крепости и незатейливыми, но вполне сытными и аппетитными закусками, каждый в своем кресле вокруг просторного овального стола уютно расположившись, человек пятнадцать-двадцать прекрасно знакомых между собой творческих личностей, очередной день нашего суетного существования в усталом умиротворении завершая, занимательными рассуждениями себя тешили. В том числе, как и полагается, светскими, политическими и культурными новостями и впечатлениями друг с другом обменивались. Помимо меня в тот вечер в упомянутом салоне двое широко известных в узких кругах московского подполья русских литераторов присутствовали. Я бы их как чисто культовых персонажей определил, поскольку оба, склонностью к многословию не обладая, в живых и бурных дискуссиях предпочитали не участвовать — зато без их молчаливого присутствия ни одно мероприятие полноценным и состоявшимся не имело права считаться.
